Мне важно не только создавать часы «с русской душой» и продвигать эти смыслы внутри страны, но и постоянно представлять их за рубежом. Наш национальный характер — это ещё и привычка многое делать своим умом. Я растил мануфактуру в Москве, а не «пересаживал» её в готовую
экосистему. Это сложнее, но идентичность рождается тогда, когда изобретаешь своё, а не повторяешь чужое

Константин Чайкин — всемирно известный часовой мастер, действительный член Академии независимых часовщиков (Académie Horlogère des Créateurs Indépendants, AHCI), лауреат премии Grand Prix d’Horlogerie de Genève (GPHG) и обладатель золотой медали Всемирной организации интеллектуальной собственности (ВОИС) «За изобретательство» (WIPO Medal for Inventors) В интервью The Axis он рассказал о сочетании традиций и инноваций, о часах, созданных для будущих поколений, о важности командной работы и о механизмах, которые способны отвечать на эмоции владельца

— Вы начали с создания первого в России турбийона в настольных часах (2003—2004). Почему выбрали именно этот путь, а не что-то более простое?

— «Мне хочется декларировать русскую культуру», — говорите вы. Как национальный характер формирует ваши работы?

— Ваши работы несут в себе культурные и религиозные коды: «Пасхалия», «Звездочёт», «Марсианин». Для кого вы их создаёте — для современников или для будущих поколений?

— Вы стремитесь доказать, что Россия способна конкурировать с швейцарскими мастерами?

—Вспоминая себя двадцать два года назад, понимаю: это было смело. Меня зацепил сам вызов: в России не существовало haute horlogerie, турбийоны здесь не делали почти двести лет. У меня не было опыта даже в создании простого механизма, но были инженерные навыки. Сделать часы с двумя стрелками показалось скучным. Я захотел сразу что-то значительное, пусть и рискованное. Так появилась идея турбийона. Работал почти год — с осени 2003 до 2004-го. Этот старт задал планку и определил будущую траекторию моего развития

— Россия — это не только география. Это переплетение смыслов, образов, ремёсел. Я сознательно работаю с отечественными темами и материалами — от булатной стали до архитектурных аллюзий. В «Северной Пасхалии» главный купол я переосмыслил как пасхальное яйцо

— И для тех, и для других. У меня много астрономических часов. «Пасхалии» задумывались не нагоды, а на тысячелетия. Православная пасхалия основана на 532-летнем цикле, каждый механизм оснащён вечным календарём и счётчиком до 9999 года. Мне было важно «упаковать» эту математику древних традиций и астрономии в форму часов, которые переживут нас. Они рассчитаны на преемственность, это вещи музейного уровня, чтобы потомки хранили их, любовались отделкой и — главное — читали в них язык русской культуры и православной традиции

— Прежде всего я хочу делать часы честно, без «географических скидок». Конкурировать нужно идеями и качеством исполнения. Я стараюсь создавать вещи без оглядки на других. Пример —часы ThinKing. Это не «соревнование флагов», а борьба с пределами возможного

«Звездочёт» — мой ответ на вопрос, можно ли соединить эмоцию и «тяжёлую астрономию». В нём 17 усложнений, 11 из которых астрономические. А марсианские часы, включая ристмон с марсианским турбийоном, — это приглашение в будущее, где человек уже живёт на Красной планете и живёт по её времени. Конечно, всё это создаётся для современников, но задумано так, чтобы оставаться понятным и значимым и завтра

— Как вы придумали антропоморфные часы из коллекции «Ристмонов»: «Джокер», «Клоун» и других?

— Расскажите о вашем творческом процессе. Как рождаются часы — от эскизов до готового механизма?

— В 2023—2025 годах вы представили «Марсианина» («Марсианский Турбийон») и ультратонкие ThinKing. Как балансируете между фантазией, технологией и мастерством?

— В 2023 году мануфактура отпраздновала двадцатилетие выпуском «Звездочёта». Что вам дал этот опыт?

— В 2013 году я привёз на BaselWorld модель «Синема» со встроенным механическим киноаппаратом. Там было усложнение, воспроизводившее съёмку скачущей лошади «Салли Гарднер в галопе». И я увидел реакцию людей: кроме одобрения специалистов, была настоящая эмоция зрителей. Тогда и появилась идея часов с циферблатом-лицом, которое вызывает улыбку и отзеркаливает настроение

В 2017-м я привёз первого «Джокера» — и оказался прав. «Ристмон» улыбается людям, и люди улыбаются ему

— «Марсианский Турбийон» начинался как благотворительный проект для аукциона OnlyWatch: каретка турбийона, вращающаяся со скоростью марсианской минуты, плюс марсианский календарь. Это не просто фантазия, а научная фантастика, пропущенная через механику

— У вас более 100 патентов. Почему важно изобретать «каждый раз заново», а не повторять?

— Мой первый патент — «Православная Пасхалия». В январе 2025 года я получил сотый патент. Для меня они не трофеи в рамках, а язык технического творчества. Это способ фиксировать новое знание, мой вклад в механику времени

— Ваши часы — инвестиции, объекты дизайна, семейные реликвии. Какие станут хрестоматийными?

— Верю, мой opus magnum ещё впереди. Из созданного выделю три линии: «Ристмоны», как пример того, что эмоция может изменить язык индикации; сложные астрономические часы вроде «Звездочёта»; и космическую программу — от часов, побывавших в открытом космосе, до марсианских. Добавлю «Пасхалии» и ThinKing — доказательство, что в России возможно самое сложное часовое дело

— Есть ли в вашей жизни часы, которые стали семейной реликвией?

— В 2003 году, к пятидесятилетию отца, я сделал золотые часы. Это был первый личный проект, после которого я не мог остановиться. Для нашей семьи это и памятная вещь, и точка отсчёта

— Астероид Chaykin (301 522) — символ, выходящий за рамки часового дела

— Это очень тёплый символ. Благодарен астроному Леониду Еленину за то, что он назвал астероид моим именем. Имя на орбите напоминает: время и небесная механика связаны. Для часовщика это лучшая метафора

ThinKing — другая крайность. Это самые тонкие часы в мире. Чтобы их создать, пришлось учиться заново, исследовать новые материалы и технологии. Работа над ними потребовала выхода на совершенно другой уровень мастерства

Автор: Виктория Бондарь

— У меня всегда под рукой молескин, куда я записываю идеи, набрасываю эскизы и схемы узлов. Перспективные идеи я патентую. Потом они превращаются в техническое задание и передаются конструкторам. Мы создаём 3D-модель механизма, макеты деталей, затем чертежи и документацию. Следующая стадия — прототип, по которому выявляются ошибки. И только потом рождаются новые часы

— «Звездочёт» — это результат эволюции знаний, квинтэссенция двадцати лет работы и трёх моих любимых направлений: антропоморфности, сложности и астрономии. В нём 17 усложнений — рекорд для российских наручных часов

— Вы — единственный российский член и бывший президент AHCI. Что это значит для российского часового искусства?

— Весной 2025 года в члены AHCI был принят ещё один россиянин — Антон Суханов. Он много лет работал у меня конструктором, начальником производства. Его избрание — моя гордость. Теперь «русский голос» в сообществе независимых часовщиков слышен громче. AHCI — это не бренды, это творцы. Для России важно, что у нас есть прямой канал связи с этой средой, обмен опытом и доверие

— Вы — часовщик-самоучка. Как ранняя страсть к радиоэлектронике повлияла на вас?

— Инженерное мышление выросло из детского любопытства. Радиотехника, паяльник, «охота на лис». Всё это тренировало руки и голову. Я учился измерять, проверять, доводить до результата. Это научило не бояться сложных задач и делать их без подсказок

— Как вы ощущаете себя в роли творца, представляющего Россию на мировой сцене? Чувствуете ли давление?

— Ответственность — да, давления — нет. Я сознательно строю производство в России, решая здесь сложные задачи. Для меня люди важнее станков: без команды идея не реализуется. Мировое признание — следствие качества работы, а не громких слов

— Ваши часы называют «вещами с душой». Что это значит?

— Душу нужно вкладывать на всех уровнях: от идеи и математики механизма до полировки деталей. Часы должны идти точно, но они ещё и должны «разговаривать» с владельцем.
— Что ценнее — идеальный ход механизма или эмоция?
— И то, и другое. Только в сочетании рождаются прекрасные вещи

— Как научить человека ценить время в мире, где всё ускоряется?

— У Фолкнера герой говорит: «Дарю часы не для того, чтобы блюл время, а чтобы хоть иногда забывал о нём". В моём понимании часы — не гаджет, а инструмент для переживания времени. Если владелец, глядя на ристмон или турбийон, хотя бы раз в день вспомнит, что время — это
жизнь, значит, мы сделали всё правильно