Стиль — это уважение. К себе, к собеседнику, к моменту

В просторном зале с высокими потолками мягкий дневной свет падает на манекены с роскошными, идеально посаженными по фигуре костюмами. На полках — рулоны итальянской шерсти и английского твида, свежесшитые белоснежные рубашки и новая коллекция лоферов из замши, только что доставленная из Италии. В воздухе — тонкая смесь запахов: мела, пара от утюгов, шерсти и кофе. Звук ножниц, ровный стук иглы, шорох ткани — всё это напоминает ритм старого мастерского цеха, где время измеряется не часами, а количеством точных стежков.

Рамон встречает меня у входа в мастерскую. Высокий, подтянутый, в идеально сидящем костюме глубокого тёмно-синего цвета. Его движения уверенные, но без лишней демонстративности — как у человека, который привык к качеству не на показ, а для себя.

— Наш бренд появился в 1997 году. Его создала моя мама. Тогда всё было очень камерно: маленькая команда, никакой рекламы, только рекомендации. Чтобы попасть к нам, нужно было услышать о нас от кого-то, кому ты доверяешь. Мама делала всё сама — встречала клиентов, подбирала ткань, снимала мерки. Я был ребёнком, но уже проводил время в мастерской. Отец — художник исторического костюма, мама — художник-модельер. В доме всегда были книги по истории моды, старые журналы Burda, катушки ниток, портновские лекала.

— Именно так. Я с детства привык к классике. В школу ходил в костюме, с галстуком, в пальто и шарфе. У меня был портфель, как у взрослых. Иногда учителя ставили мне хорошие оценки просто за внешний вид. Я думаю, это было уважение к тому, что я уважал их. После уроков я приходил в мастерскую и наблюдал за процессом: как мастера склонились над тканями, как пар поднимается от утюга, как мел превращается в линии кроя. Я видел, как каждый стежок требует внимания, и как любая ошибка видна сразу. Это сформировало моё понимание точности и ответственности.

— Да. Мы никогда не работали «на поток». Это дом, куда приходят по рекомендации. Здесь важна атмосфера — камерность, доверие. Мы знаем каждого клиента по имени, помним его прошлые заказы, даже предпочтения в кофе. Это не формальность, а часть культуры общения.

— Это живой организм. У нас есть офис, где проходят встречи, есть кафе, где люди общаются, даже если у них нет заказов. Иногда клиент заходит просто на кофе, а через неделю возвращается за новым костюмом. Это место, где отношения строятся не только на услуге, но и на общей среде.

— Однажды клиент принёс фотографию деда в форме офицера и попросил сделать костюм в гражданском стиле, но с сохранением деталей — пуговиц, цвета подкладки. Мы искали всё максимально близкое к оригиналу. Когда он надел костюм, сказал: «Я словно продолжаю его путь». Ещё был случай, когда клиент захотел воспроизвести костюм из старого фильма. Мы пересмотрели ленту десятки раз, чтобы уловить нюансы. Это был не просто каприз, а желание оживить эмоцию, которую он испытал много лет назад.

— Постепенно. Сначала помогал с мелочами, потом стал встречать клиентов, вести с ними беседы, узнавать их потребности. Один из первых заказов, который я помню, был зелёный костюм с оранжевыми акцентами для встречи Нового года. Клиент сказал: «Я всегда встречаю Новый год в новой одежде, чтобы быть открытым переменам». Этот момент был для меня откровением — я понял, что костюм может быть частью личной философии человека, его внутреннего ритуала.

— Идеальный костюм — это не просто правильная ткань и безупречная посадка. Это образ, который соответствует внутреннему ощущению человека. Костюм меняет осанку, походку, даже тембр голоса. Он даёт уверенность, становится мягкими доспехами. Но главное — он должен быть органичным продолжением личности, а не маской. Если в костюме человек чувствует себя чужим, он не будет работать.

— Нужно слушать. Бывает, человек приходит за одной моделью, а уходит с другой, потому что мы вместе нашли то, что ему действительно подходит. Я люблю, когда заказ связан с историей. Однажды мужчина принёс фотографию деда в форме офицера и попросил воссоздать костюм в гражданском варианте, но с сохранением деталей. Мы искали ткань, фурнитуру, оттенок подкладки. Когда он надел костюм, сказал: «Я словно продолжаю его путь». Это были сильные слова, и они подтверждают: одежда может быть мостом между поколениями.

— Мир меняется, и классика должна говорить на языке времени. Я люблю добавлять детали, которые придают индивидуальность: подкладка цвета бордо, пуговицы из рога, форма лацкана чуть шире обычного. Эти нюансы не бросаются в глаза, но создают неповторимость.

— Я хочу, чтобы бренд рос, но без потери индивидуального подхода. Сегодня легко превратить всё в поток, в массовый продукт, но я верю, что личное отношение всегда будет цениться. Моя цель — чтобы каждый клиент уходил от нас не просто с костюмом, а с новым образом себя. И чтобы, надев этот костюм через десять лет, он вспомнил момент, когда мы его создавали.

— Стиль — это уважение к себе и к другим. Если хотите изменить жизнь, начните с того, как вы входите в комнату. Это сильнее любых слов.

— Музыка. Дома у меня стоит рояль, и вечерами я играю. Это мой способ очистить голову, отвлечься от точных линий и строгих форм. Ещё я люблю готовить — особенно испанские блюда, которые помню с детства, но с удовольствием ем борщ и пельмени. Мне нравится диалог культур: испанская страсть и русская глубина дают удивительное сочетание, которое чувствуется и в одежде.

Автор: Анастасия Кремлёва

— Да, и это для меня особая гордость. Лидия Михайловна, наша брючница, с нами с самого начала — с 1997 года. Она шила мне брюки, когда я был подростком, и шьёт их сейчас. Изменился только размер. Эти люди — часть нашего наследия. Их опыт, руки, отношение к делу невозможно заменить.

— Наследие — это не только архив моделей или имя бренда. Это культура отношения к одежде, умение ценить и хранить. Костюм может жить десятилетиями, если о нём заботиться. У нас есть клиенты, которые возвращают костюм через двадцать лет — мы меняем подкладку, корректируем посадку — и он снова отправляется в жизнь. Это как реставрация картины: она живёт, потому что о ней заботятся.