«Наследие в седле: как Московский Поло Клуб формирует культуру и строит будущее»

— В этом возрасте на всё смотришь по-другому. Я родился в Америке, ходил там в школу. Нью- Йорк был единственным домом, который я знал и к которому был привязан. Меня воспитывали в русской семье, на русском языке. Я понимал, что мы не американцы и находимся в США временно. А вернулись мы в 1996 году, в непростое для России время. Я удивлялся тому, что рядом всегда находился вооружённый человек, который меня сопровождал. Но при этом я много общался с русскими водителями — и это было очень интересно.

Трудность заключалась в том, что приходилось часто менять школы: полгода я проучился в российской школе, затем на год мы переехали в Лондон, где я поступил в международную американскую школу, а в 1998 году снова вернулись в Россию. В Нью-Йорк мы приезжали только на месяц летом — навестить бабушку. Так что переезд в Россию подарил мне способность чувствовать себя дома в разных местах. Этот опыт помог легко находить общий язык с людьми разных культур. Например, в 19 лет я отправился в своё первое самостоятельное путешествие — в Аргентину на три месяца, где выучил испанский.

— Я уже занимался поло с 2003 года, с открытия Московского Поло Клуба. А поездка в Аргентину стала продолжением: выучить испанский, вырасти в поло. Большую часть времени я проводил на конюшне, а не в университете. Со многими людьми, которых встретил там, мы продолжаем дружить и иногда встречаемся семьями.

— Я, безусловно, горжусь своими предками. И горжусь отцом, Алексеем Родзянко, который сделал блестящую карьеру. Но я думаю, что полагаться только на аристократические корни — ошибка. Прекрасно, когда есть пример из семейного древа: это вдохновляет, подталкивает, но не должно определять весь путь.

Что важно для меня — это семейное дело. Мне нравилось создавать культуру поло вместе с отцом. Было хорошо и играть с ним, и спорить на поле. А потом садиться в машину с чувством, что всё сказанное осталось там. С младшей сестрой нас тоже сблизили эти детские воспоминания о конюшне. Я надеюсь, что и другие семьи смогут находить в этом свою ценность.

— Моя жизнь — это спорт. Это серьёзные нагрузки, риск, дисциплина. Но в то же время рядом семья, я провожу с ними время, беру в поездки. В этом году даже взял старшего сына, ему семь лет. Для меня спорт — это пример, который я хочу показать детям.

— Когда я рос, мои одноклассники по выходным ездили на дачи. А мы семьёй ехали на конюшню, брали лошадей и уходили в лес. Это были мои лучшие воспоминания. Я стал директором, потому что боялся, что этот образ жизни исчезнет. Захотел сохранить его и передать дальше. Когда я только закончил университет в США по бизнес-администрированию и международному бизнесу, я пытался внедрять теорию. Сначала разочаровывался: ожидал, что все будут делать так же хорошо, как сделал бы я сам. Потом понял: у каждого свой предел. Из этого периода микроуправления остались рабочие процессы, которые до сих пор служат основой. Сейчас мне не нужно показывать, как настраивать косилку для газона — всё идёт как должно.

— Поло — очень дорогой спорт, потому что требует огромного участка земли для нескольких игроков. Помимо денег, нужны время и правильный подход. А ещё это долгий процесс: лошадь растёт семь лет, поля доводили до международного уровня десять лет. Поэтому, мне кажется, красота есть во всех аспектах клуба. Люди приезжают и говорят, что попадают в другой мир.

— Всё начинается с селекции. Иногда кобыл привозят специально для разведения. В прошлом году я привёз жеребца из Аргентины, и вот появились первые жеребята. Потом всё идёт постепенно: 11 месяцев вынашивания, полгода рядом с матерью, полтора года детства. В два-три года начинаем работать на земле, в четыре берём клюшку. В пять лет — полноценный сезон, в шесть — готовая лошадь. Это очень похоже на то, как готовят ребёнка к школе: шаг за шагом.

— Хочу, чтобы спорт рос в России. У нас есть всё: земля, культура, люди. Поло может процветать. Но нужно помнить: это спорт длинных горизонтов. Мы строим не просто поля, мы строим культуру. А это и есть наследие.

— Самое заметное: в начале клуб состоял почти полностью из экспатов. Сегодня экспаты — это только я и отец. Изменился и уровень полей. Раньше мы играли в манежах, потом на разровненных полях. Сейчас — в Целеево Гольф и Поло Клубе, где всё спроектировано по высоким стандартам, и за десять лет мы довели поля до международного уровня. В начале было 25 лошадей из Аргентины, сегодня — около сотни. Рост в четыре раза за двадцать лет — серьёзный показатель. Если сохраним темп, будет хорошо.

Автор: Вера Кантор

— Я был подростком и мало задумывался об этом. Больше увлекался хоккеем. Но в поло я нашёл то, что любил в хоккее: скорость, контакт, команду. Разница была в том, что после хоккея я едва двигался, а после поло ощущал приятную усталость, лёгкость в теле и ясность в голове. Когда я только начинал, думал, что никогда не буду работать в этой сфере: казалось, если хобби станет профессией, оно быстро надоест. В том возрасте моё понимание спорта было поверхностным. Но с каждым годом я открывал новые грани: управление клубом, развитие академии, международные связи — и собственное взросление.